В 1768 г. немецкий астроном Георг Ловиц был приглашен в Петербург Академией наук. Ловица назначили руководителем Астраханской астрономической экспедицией для исследований на юго-востоке Европейской России. Экспедиция была рассчитана на несколько лет.
Единственный сын Ловица - Тобиас - не отличался здоровьем, и отец взял его с собой, надеясь, что путешествие пойдет мальчику на пользу. В июне 1774 г. по пути в Петербург произошло трагическое событие: экспедиция столкнулась с разгромленными отступавшими отрядами Емельяна Пугачева... А.С. Пушкин писал в «Истории Пугачёва»: «Пугачёв бежал по берегу Волги. Тут он встретил астронома Ловица и спросил, что за человек. Услышав, что Ловиц наблюдал течение светил небесных, он велел его повесить поближе к звёздам». Семнадцатилетний юноша чудом избежал гибели. Он испытал сильнейшее потрясение, от которого полностью не оправился.
В Петербурге Тобиас оказался совершенно одиноким. На казенный счет его определили в Академическую гимназию. Там ему была уготована нелегкая жизнь. Хорошо разбираясь в математике, физике и астрономии (благодаря отцу), он, по существу, не имел гуманитарного образования и плохо владел русским языком. В гимназии царили жестокие и грубые нравы. Время, проведенное в ней, стало для Тобиаса сплошным кошмаром. Из семи лет, отводившихся на обучение, он выдержал только два года.
Ему почти исполнилось двадцать, однако он с трудом представлял свое будущее. В точности неизвестно, дал ли кто добрый совет, или решение пришло к нему самостоятельно, но в феврале 1777 г. он поступает учеником в Главную Петербургскую аптеку. Она была оснащена лучше, чем химическая лаборатория Академии наук, которая после смерти М.В. Ломоносова постепенно приходила в упадок.
Так началось у Ловица увлечение химией. В аптечной библиотеке было много книг, содержавших различные химические сведения. Одержимость аптекарского ученика вызывала лишь удивление, а то и насмешки окружающих. В мае 1779 г. Тобиас становится помощником аптекаря, но это назначение лишь усилило травлю со стороны «сослуживцев».
Следствием стало тяжелое заболевание. Мало кто надеялся на благоприятный исход. Однако Тобиас выжил. Он признавался потом: «Я пришел в себя и обрел рассудок... но почувствовал лишь всю меру своего бедствия.» У него не было ни семьи, ни преданных друзей, ни элементарных жизненных удобств. Он понял, что может спасти жизнь, лишь круто изменив ее течение. И Ловиц решает вернуться на родину, в Гёттинген. Там у него проживал единственный близкий родственник - дядя по материнской линии. Да и те немногие люди, кто знал и помнил его отца.
Он поступает в Гёттингенский университет для изучения медицины - слишком дорогостоящего и длительного, чтобы его можно было довести до конца. Да и сам Тобиас понимает, что путь эскулапа - не его путь. Ему все чаще вспоминаются занятия в лаборатории Петербургской аптеки. Кроме того, отношения с дядей и его семьей не сложились.
Ловиц полюбил путешествия. Поначалу это были небольшие прогулки, затем он стал предпринимать длительные экскурсии. Резко пошло на поправку здоровье - физическое и духовное. В 1782 г. он проходит более 200 миль по Германии, Франции, Швейцарии и Италии. Предпринимает восхождение на Бернский ледник в Альпах. И поднимается на Монблан. «Мое страстное желание побывать на самой высокой точке Европы было так велико, что я взобрался с величайшим трудом и опасностью на наивысший пик этой замечательной горы...» - писал Тобиас одному из петербургских знакомых.
Всё более бесперспективным становилось дальнейшее пребывание в Гёттингене. Созревает решение возвратиться в Петербург. Он запрашивает руководство Академии и весной 1783 г. получает заверение, что может рассчитывать на прежнее место в аптеке.
Майским утром 1784 г. Товий Егорович Ловиц (так будут его именовать на русский лад) приплывает в Петербург. Теперь он навсегда останется в России, окажется частицей ее истории.
Злой рок продолжает витать над Ловицем. Удачно складывалась его семейная жизнь, но один за другим умирают четверо малолетних детей, а затем сходит в могилу и жена. Печальным был и его второй брак. В некрологе о Ловице напишут: «Его жизнь была омрачена тысячью печалей и дни его были сплетением страданий».Но там же содержались и такие слова: «Он не знал других радостей, кроме тех, которые доставляли ему его химические открытия».
В лице Товия Ловица отечественное естествознание обрело самого крупного химика XVIII в., разностороннего в интересах и преуспевшего в достижениях. Однако нет ли преувеличения в подобном утверждении? Ведь именно М.В. Ломоносова считают основателем российской химии. Именно он создал первую Химическую лабораторию в нашем государстве и проводил в ней обширные исследования. Слов нет: по «гамбургскому счету» фигуры Ломоносова и Ловица несопоставимы. Что означала деятельность великого ученого-энциклопедиста для России, не нуждается в комментариях. Но если быть беспристрастным, не так-то просто назвать конкретные химические открытия, сделанные Ломоносовым; открытия, которым в хронологической летописи развития химии непременно нашлось бы место. Достижения же Ловица в этой хронологии заняли бы несколько очевидных позиций. П.И. Вальден писал: «По оригинальности своих научных работ, по образцовому экспериментальному выполнению их и по научному значению добытых им новых данных Т. Ловиц должен быть признан наилучшим химиком-экспериментатором XVIII века в России. Его работы в равной мере касаются аналитической, физической и органической химии. «И, - добавит Валъден, - если бы России XVIII века суждено было иметь... лишь еще одного химика, который соединил бы дальновидные планы Ломоносова-философа с терпеливой изобретательностью Ловица - экспериментатора, то химическая наука в России поднялась бы на одинаковый уровень с западноевропейской наукой.» За все время работы в Петербурге у Ловица почти не было помощников и учеников. Кроме, пожалуй, К. С. Кирхгофа, открывшего в 1811 г. первую каталитическую химическую реакцию.
Достойно удивления, сколь много сделал Ловиц - неутомимый исследователь, в личной жизни которого одно трагическое событие следовало за другим, и все более заявляли о себе недомогания; поистине одержимый исследователь - блестящий химик-самоучка, по существу не получивший образования.
С точностью до дня (5 июня 1785 г.) датируется обнаружение им адсорбции (поглощения) из растворов веществ древесным углем. «Оно [это открытие] одно сделало бы Ловица бессмертным», - напишет потом его биограф А.И. Шерер. Это был первый шаг к созданию в будущем важнейшей научной дисциплины - физико-химии поверхностных явлений. Ловиц применял древесный уголь для очистки самых различных продуктов (лекарств, питьевой воды, хлебной водки, меда и других сахаристых веществ, селитры и т.п.). Практический эффект был настолько велик, что имя автора открытия стало широко известно за рубежом, а Петербургская академия наук в 1787 г. избрала Ловица членом-корреспондентом (действительным членом он стал в 1793 г.). Одним из первых в мире Ловиц стал систематически исследовать процессы кристаллизации; его можно считать основоположником изучения механизма образования кристаллов из растворов. Ввел в обиход понятия «пересыщение» и «переохлаждение». Выделил в кристаллическом виде едкие щелочи, приготовил ледяную уксусную кислоту и, подействовав на нее хлором, наблюдал образование хлоруксусных кислот; наконец, получил безводный спирт («чистейший алкоголь»). Первым в России заинтересовался химией сахаров и установил различие медового и тростникового сахара.
Как химик-аналитик Ловиц занимался анализом минералов и усовершенствовал методики качественного и количественного анализа (например, предложил способ качественного определения веществ по их кристаллической форме). Независимо от шотландских исследователей А. Кроуфорда и У. Крюикшенка открыл новый химический элемент стронций в тяжелом шпате. Ничего не зная об открытии французским аналитиком Л. Вокленом хрома, Ловиц почти одновременно с ним выделил этот элемент из минерала крокоита. Начал заниматься химией титана и ниобия. Пожалуй, ученого можно было бы назвать первым на Руси специалистом в области химии редких элементов... Кроме того, он разработал новый метод анализа природных силикатов и кремнезема. Он опубликовал более 170 работ на русском, немецком, французском и латинском языках. Превосходный стиль изложения свидетельствует, что русский язык стал для него родным.
Его творческая активность не ослабла и тогда, когда он в 1800 г. из-за серьезной травмы перестал владеть левой рукой. Ученый даже планировал осуществить подъем на воздушном шаре. Быть может и здесь одержимость позволила бы Ловицу достичь цели. Но 27 ноября 1804 г. он скончался от апоплексического удара. А было ему всего 47 лет.
К сожалению, Ловицу были уготованы долгие годы забвения. Академия поручила Шереру подготовить к изданию его научное наследие. Тот ограничился написанием небольшой статьи. По вине Шерера оказались утеряны ценнейшие архивные документы. Имя Ловица стало все реже встречаться в литературе - отечественной и зарубежной. Очень немногие химики отдавали должное его достижениям. Только в середине 1950-х гг. отечественный историк химии Н.А. Фигуровский впервые собрал и прокомментировал все опубликованные труды ученого.
Почему же вклад Ловица в химию не получил своевременной должной оценки?
Работы А. Лавуазье (кислородная теория горения) и Дж. Дальтона (создание основ химической атомистики) способствовали в начале XIX в. стремительному прогрессу химии. Одно за другим следовали выдающиеся открытия; целая когорта талантливых европейских ученых вершила подлинную химическую революцию. И на этом феерическом фоне затерялись достижения исследователя из далекой и для многих загадочной России.
В нашем же отечестве еще не сложились условия, чтобы значимость открытий Ловица могла быть должным образом понята и оценена. Профессионально занимались химией буквально единичные естество-испытатели; их имена теперь знакомы лишь дотошным историкам науки. По существу, систематические химические исследования начались в России в 1830-1840 гг., когда заявили о себе такие корифеи, как Г.И. Гесс, А.А. Воскресенский, Н.Н. Зинин. В начале же столетия у Ловица просто не нашлось продолжателей его дела.
На надгробном камне Ловица было высечено no-латыни: «Себе самому - мало, всем нам - много» (камень исчез куда-то уже в наши непутевые времена). Пожалуй, едва ли можно было подобрать более удачные слова памяти. Они словно эпиграф к бытию ученого, свидетельство того, что он достойно преодолел этот «миг, называемый жизнью».
ЛОВИЦ, ТОВИЙ ЕГОРОВИЧ (ИОГАНН ТОБИАС) (1757–1804), российский химик, академик Петербургской АН.
Родился в Гёттингене 14(25) апреля 1757. В 1768 вместе с отцом, астрономом Георгом Ловицем, приехал в Россию. Отец возглавил Астраханскую астрономическую экспедицию, снаряженную для исследований на юго-востоке Европейской России. Путь экспедиции пересекли отступавшие разгромленные отряды участников Пугачевского восстания. Известно, что беседа пленного ученого с Емельяном Пугачевым закончилась казнью Ловица: Пугачев велел повесить астронома, «чтобы он был поближе к звездам». Мальчик случайно спасся от такой трагической участи, ему чудом удалось бежать.
После этих страшных событий Тобиаса Ловица взял на воспитание известный математик петербургский академик Леонард Эйлер . На казенный счет мальчика определили в Академическую гимназию, где ему пришлось пережить нелегкое время. Он плохо говорил по русски и, несмотря на хорошие успехи в математике, физике и астрономии, однокашники и учителя часто им помыкали, поэтому из семи лет, отводившихся на обучение в гимназии, он выдержал только два года.
В феврале 1777, уже почти двадцатилетним, Ловиц поступил учеником в Главную Петербургскую аптеку, в то время лучше оснащенную, чем химическая лаборатория Академии наук, которая после смерти М.В. Ломоносова постепенно приходила в упадок. В аптеке у Ловица началось увлечение химией. Он готов был без конца штудировать имевшиеся в библиотеке книги по химии, повторять химические опыты, а это вызывало удивление и насмешки. В мае 1779 Тобиас стал помощником аптекаря, но новое назначение лишь усилило зависть «сослуживцев».
Ловиц работал в Главной аптеке в Петербурге до 1780, когда подступила тяжелая болезнь. Ему советовали переменить обстановку, и он решил вернуться в свой родной город Гёттинген, где жил единственный близкий родственник – дядя по материнской линии и те немногие люди, кто знал и помнил его отца. Однако вскоре выяснилось, что отношения с родней более чем прохладны.
Ловиц поступил в Гёттингенский университет для изучения медицины, но учеба на этом факультете – дело слишком дорогостоящее и длительное, не стоило и надеяться, что он, со своим слабым здоровьем, защитит магистерскую диссертацию.
На помощь пришла природа: Ловиц увлекся путешествиями. Сначала он предпринимал небольшие пешие прогулки, затем – длительные экскурсии. В 1782 он прошел более 200 миль по Германии, Франции, Швейцарии и Италии, поднялся на Бернский ледник в Альпах и на Монблан. «Мое страстное желание побывать на самой высокой точке Европы было так велико, что я взобрался с величайшим трудом и опасностью на наивысший пик этой замечательной горы...» – писал Тобиас одному из петербургских знакомых. Начало поправляться и здоровье – физическое и духовное.
Наконец он решил вернуться в Петербург. Запрос руководству Академии – и весной 1783, после заверения, что может рассчитывать на прежнее место в аптеке, он начал сборы. Через год Товий Егорович Ловиц (так теперь звучало его имя) приплыл в Петербург, чтобы навсегда остаться в России.
Однако здесь его продолжали преследовать беды: один за другим умерли четверо детей, а потом и любимая жена. Не принес радости и второй брак… Однако исследователь, не отличавшийся крепким здоровьем, продолжал упорно работать – сначала в академической аптеке, затем, с 1797 – в домашней лаборатории, находясь официально на службе в Петербургской академии наук в качестве профессора химии.
Хотя Ловиц не получил никакого систематического образования, он оказался блестящим химиком-экспериментатором. Его исследования посвящены различным проблемам химии. В 1785 он открыл и подробно исследовал явление адсорбции углем в жидкой среде. Это открытие положило начало новой области науки – физико-химии поверхностных явлений. Ловиц предложил использовать уголь для очистки воды, спирта и водки, меда и селитры, фармацевтических препаратов и органических соединений. Практический эффект был настолько велик, что имя автора открытия стало известно за рубежом, а Петербургская академия наук в 1787 избрала Ловица членом-корреспондентом (действительным членом он стал в 1793).
В это же время он исследовал кристаллизацию солей из растворов. Обнаружил (1794) явление пересыщения и переохлаждения растворов; установил условия выращивания кристаллов. Одним из первых в мире Ловиц стал систематически исследовать процессы кристаллизации, его можно считать основоположником изучения механизма образования кристаллов из растворов.
Он выделил в кристаллическом виде едкие щелочи (1795), приготовил ледяную уксусную кислоту (1789) и, подействовав на нее хлором, наблюдал образование хлоруксусных кислот; наконец, получил безводный спирт («чистейший алкоголь») и диэтиловый эфир (1796). Первым в России Ловиц заинтересовался химией сахаров и установил различие медового и тростникового сахара.
Как химик-аналитик Ловиц занимался анализом минералов и усовершенствовал методики качественного и количественного анализа (например, предложил способ качественного определения веществ по их индивидуальной кристаллической модификации). Для этого он изготовил 288 моделей-эталонов различных веществ и классифицировал их по химическим признакам. Разработал ряд рецептов охладительных смесей.
Независимо от шотландских исследователей Кроуфорда и Круикшенка Ловиц открыл в тяжелом шпате новый химический элемент стронций. Почти одновременно с французским аналитиком Л.Вокленом, Ловиц выделил элемент хромиз минерала крокоита. Начал заниматься химией титана и ниобия. Очевидно, Ловиц был первым на Руси специалистом по химии редких элементов. Кроме того, он разработал новый метод анализа природных силикатов и кремнезема. Он опубликовал более 170 работ на русском, немецком, французском и латинском языках. Прекрасный стиль изложения показывает, что русский язык стал для него родным.
Ловиц не прекратил работу и в 1800, когда из-за серьезной травмы перестал владеть левой рукой, он даже планировал подняться на воздушном шаре и, может, и здесь одержимость позволила бы Ловицу достичь цели. Но 27 ноября 1804 он скончался от апоплексического удара. А было ему всего 47 лет.
На надгробном камне Ловица было высечено пo-латыни: «Себе самому – мало, всем нам – много».
Людмила Аликберова
Ловиц Товий Егорович (Иоганн Тобиас, Johann Tobias Lowitz) – один из виднейших академиков-химиков Петербургской академии наук постломоносовского периода.Как химик он известен своими глубокими исследованиями в области аналитической, физической, органической, фармацевтической и технической химии второй половины XVIII столетия. Его деятельность проходила на первом этапе «химико-аналитического периода в развитии химии». За начало этого периода принимают середину XVIII в., датируя условно открытием никеля шведским минералогом А.Ф. Кронштедтом в 1751 г.
Химики играли значительную роль в анализе материалов, собираемых в процессе экспедиций, организованных в XVIII в. по всей большой территории России: Сибири, Уралу, Камчатке и др. В составе этих материалов были не только минералогические экспонаты, но ботанические и зоологические. Химический анализ был главным содержанием научных исследований второй половины XVIII в.
Широкое развитие химико-аналитических методов способствовало развитию химии, как науки и дальнейшему прогрессу в области естествознания в целом. В это время было открыто много новых элементов, идентифицировано много химических соединений различного строения.
Т.Е. Ловиц внёс свой весомый вклад в развитие этого направления химии. Кроме того, он разрабатывал новые методы анализа и внёс усовершенствования в уже известные. Этот период развития химии можно так же охарактеризовать как время накопления большого эмпирического материала.
С точки зрения теоретических представлений вторая половина XVIII в. характеризуется переходом от старых флогистических идей к материалистическим представлениям о природе вещей.
Т.Е. Ловиц постепенно отказался от теории флогистона, рассматривая его на промежуточном этапе как материалистическую субстанцию с отрицательным весом.
Развенчанию теории флогистона, пришедшей с Запада, способствовали труды М.В. Ломоносова по закону сохранения материи, кинетической теории теплоты и др. направлениям.
Т.Е. Ловиц является одним из ярких представителей большой плеяды Европейских учёных, подготовивших развитие атомно-молекулярного учения в XIX столетии.
Товий Егорович Ловиц (Иоганн Тобиас Ловитц) родился 25 апреля 1757 г. в Геттингене в Германии. Его отец, Георг-Мориц Ловиц (1722-1774 г.г.), родившийся в Фюрте близ Нюрнберга, в молодости был рисовальщиком карт, а также занимался изготовлением астрономических приборов и инструментов, затем увлекся созданием глобусов. Он прославился предсказанием точной даты солнечного затмения (25 июля 1748 г.), после чего был приглашён на должность профессора математики и физики в Нюрнбергскую гимназию, получив в свое ведение обсерваторию. Затем последовало приглашение в Геттингенский университет на кафедру математики и астрономии.
С рождением сына Тобиаса Иоанна, Г.М. Ловиц оказался в затруднительном материальном положении, умерла мать ребёнка; он искал вакансии. По рекомендации знаменитого математика Леонарда Эйлера, жившего в России, с которым был знаком астроном Г.М. Ловиц, в 1767 г. его приглашают в Петербургскую академию. На следующий год он вместе с сыном переезжает в Россию.
В это время в Петербурге оживляется научная и экспедиционная деятельность. В частности готовится экспедиция для наблюдения за прохождением Венеры через диск Солнца.
Давыд Егорович, как стали в России называть Георга-Морица, берёт с собой 11-летнего сына Тобиаса, которого впоследствии называют Товием, в экспедицию в надежде, что длительное путешествие по бескрайним просторам России пойдёт на пользу слабому и болезненному от рождения мальчику, тем более в Петербурге его не на кого было оставить.
Петербургская академия наук разработала план предполагавшейся длительной экспедиции. Для наблюдения было намечено семь пунктов, три на Крайнем Севере, три – на европейском востоке и один – в Сибири. Общее руководство этой экспедицией было возложено на С.Я. Румовского (1734–1812), руководившего географическим департаментом Академии наук.
Оборудование для экспедиции было закуплено за границей, но часть инструментов изготовлялась и ремонтировалась в мастерских АН под руководством Кулибина Н.П. (1735–1818).
Кроме основной задачи наблюдения за путём прохождения Венеры через солнечный диск, было предписано составить план местности между Волгой и Доном с целью выяснения возможности строительства Волго-Донского канала, задуманного ещё Петром I.
Экспедиция продолжалась около 5 лет. В августе 1774 г. глава экспедиций Ловиц Д.Е. был захвачен одним из отрядов Пугачева, отступавшего под напором царских войск вдоль Волги, и казнён. Молодого Товия вместе с другими спасшимися участниками экспедиции привезли в Петербург.
Несмотря на то, что мальчик был лишён «счастья здоровья» во время экспедиции, он благодаря пятилетней близости с отцом, перенял его трудолюбие, жизнестойкость и владение многими ремёслами.
Оставшись сиротой, 17-летний юноша не без помощи товарищей отца был определён в Академическую гимназию на казённый счёт. В гимназии преподавали иностранные языки, включая латынь, французский, русский, немецкий; а также арифметику, геометрию, тригонометрию, механику, оптику, физику, географию, рисование и некоторые другие. Ловиц Т.Е. проявил особенный интерес к математике, преуспел в немецком. Плохо владея русским до поступления в гимназию, после двух лет обучения он не добился особенных успехов.
Гимназия того времени отличалась жёсткостью и грубостью нравов. Ловиц обучался в ней около двух лет. У него началась болезнь, называвшаяся «меланхолия», которая сопровождалась припадками типа эпилептических. По совету медиков в 1777 г. он уволился из гимназии в звании студента и поступает аптекарским учеником в Петербургскую Главную аптеку, при которой, как и во многих других аптеках того времени, работала химическая лаборатория.
Возглавлял аптеку видный аптекарь и химик того времени И.Г. Модель (1711–1775). В своё время М.В. Ломоносов (1711–1765) пользовался химикалиями и посудой этой аптеки. Традиционно специалисты Главной аптеки Петербурга поддерживали тесные связи с химиками Академии наук. По рекомендации Моделя в АН был приглашён немецкий аптекарь И.Г. Георги, который позднее работал в тесном контакте с Т.Е. Ловицем.
Увлечение математикой сменилось увлечением химией, Т.Е. Ловиц много читал и занимался «химическими экспериментами». Его успехи позволили ему в 1779 г. стать «аптекарским гезелем» (т.е. помощником или товарищем аптекаря).
Тем не менее, условия жизни молодого человека без семьи и родных способствовали развитию болезни. Потеряв надежду на выздоровление, в 1780 г. он едет в Геттинген к своему дяде, официально оформив поездку, как командировку «для приобретения познаний».
Живя на родине, Ловиц начал практиковать длительные прогулки, которые оказали благотворное влияние на его здоровье.
В связи с этим в 1782 г. он предпринимает большое пешеходное путешествие в 200 миль по Германии и Швейцарии.
Перед тем, как возвратиться в Россию к работе аптекаря, он отправляется в семимесячное путешествие по странам Европы для окончательного выздоровления.
В начале 1784 г. он снова приезжает в Петербург и устраивается в ту же Главную аптеку, обратившись окончательно к химии.
Не имея ни университетского диплома, ни диплома на звание лекаря или фармацевта, только прохождение 2-х курсов лекций в Геттингене, по существу будучи химиком – самоучкой, одарённым природной наблюдательностью, он с особо тщательностью осуществляет множество химических экспериментов, став при этом первооткрывателем многих химических явлений, будучи одновременно и прекрасным химиком – аналитиком.
В 1775 г. Т.Е. Ловиц случайно в процессе выполнения чисто фармацевтической препаративной задачи, а именно при очистке виннокаменной кислоты, сделал первое научное открытие, использовав уголь как средство очистки. Впоследствии он использовал уголь для очистки хлебного вина, мёда, селитры, фармацевтических препаратов и органических соединений. Открытие Ловица относится к числу выдающихся достижений науки конца XVIII в. До Т.Е. Ловица проводились отдельные опыты по адсорбции газов на угле [Дж. Пристли (1733–1804) и Гитон де Морво (1737–1816)], которые прекратились на десятилетия. Можно сказать, что Т.Е. Ловиц открыл первую страницу в теории адсорбции в жидкой фазе.
Эти работы имели большое практическое применение. Работая над очисткой калийной селитры, являющейся важнейшим компонентом единственного в то время взрывчатого вещества – черного пороха, он усовершенствовал метод очистки «угольями» добавлением малых количеств квасцов, оказывающих стабилизирующее действие на угольные суспензии. Пользуясь предварительной очисткой маточных растворов от органических примесей с помощью угля, Ловиц приготовил кристаллические чистые препараты лимонной, янтарной и бензойных кислот. Для приготовления ледяной уксусной кислоты он использовал как комбинированный способ с использованием угля в качестве адсорбента, так и химические приемы очистки и выделения кристаллического продукта (1789 г.).
В процессе работы над очисткой различных веществ он обнаружил разницу в кристаллизации при выпаривании растворов и их охлаждении, введя соответственно понятия принудительной и самопроизвольной кристаллизации. Им было установлено, что при кристаллизации охлаждением образуются кристаллогидраты соединений. Так были выделены дигидрат поваренной соли (NaCl.2H2O), а также гидраты щелочей (KOH.2H2O). Им же по заданию Вольного экономического общества (ВЭО) (1765 г.) уголь был использован для очистки загнившей и испортившейся воды.
Ему принадлежит также заслуга во введении понятий пересыщения и переохлаждения растворов. Попутно им найдены рецепты получения охлаждающих смесей, позволяющих получать температуру (-50 С). При этом Ловицем установлено влияние агрегатного состояния веществ на термохимию перехода из одного состояния в другое.
Ловицем обнаружено также влияние зародышей в инициировании процесса кристаллизации. Проводя эксперименты по кристаллизации, ему удавалось выращивать «красивейшие кристаллы» «необычайной величины» некоторых веществ, не выделенных ещё в кристаллической форме. Зародышевый метод кристаллизации был положен также в основу разделения смесей солей Им установлено, что соли легко разделяются, если значительно различаются по растворимости. Если же в растворе присутствуют соединения близкие по растворимости и по форме образующихся при охлаждении кристаллов, создаются «трудности для их определения». Замечание Ловица об однотипности кристаллов разных солей лежит в основе учения об изоморфизме кристаллов, которое не связывают с именем Ловица, а приписывают Э. Митгерлиху (1794–1883 гг.).
Изучая кристаллографические формы многих веществ, он пытался найти связь между кристаллической структурой и химическим составом. Он считал кристаллографическую форму вещества его важным «аналитическим признаком». Он изучил кристаллографические формы сотен разнообразных солей и соединений. Он сам кристаллизовал эти соли и вылепил модели их кристаллов из черного воска. В 1797 году в академических известиях напечатана заметка о подношении этой коллекции Академии. Ловиц изготовил еще две коллекции кристаллических моделей, подарив их Московскому университету. Следы этой коллекции затерялись.
Но трудности выращивания правильных кристаллов заставили искать другой способ идентификации солей. Он прибегнул к способу приготовления «соляных налётов» на стеклянных пластинках, при этом обнаружив, что эти налёты более единообразны и постоянны, а одинаковые по форме кристаллы дают различные налёты. Преимуществом была также возможность работать с малыми количествами вещества, независимо от их способностей растворяться. Т.Е. Ловиц предложил несколько способов получения «соляных налётов», что свидетельствует о кропотливости его работы.
Для помощи последующим исследованиям Ловиц сам изготавливает рисунки этих налётов.
В 1798 году на заседании академической конференции Ловиц продемонстрировал свои первые 85 препаратов, а также таблицы с изображением соляных налетов под микроскопом. Эта работа была опубликована на русском языке в 1804 году.
Микрокристаллоскопический анализ, используемый для предварительного анализа до сих пор, безусловно обязан трудам Т.Е. Ловица. Т.Е. Ловиц, работая над выделением ледяной уксусной кислоты, внёс определённый вклад в развитие титриметрии, используя растворы определённой концентрации (1791 г.)
Ловиц уделял большое внимание работе с минералами (собирал коллекцию минералов). Так, работая с «тяжёлым шпатом», содержащим барий, в 1792 г. он выделил новый элемент стронций, независимо от шотландского исследования Кроуфорда, работавшего с минералом стронцианитом (1790).
Почти одновременно с французским химиком Л. Вокеленом (1797 г.) им были выделены соединения хрома из минерала крокоита (1798 г.).
Ловица отличала большая скромность и требовательность к себе, он не торопился с публикацией своих результатов, и поэтому не считается первооткрывателем этих элементов.
Занимаясь анализом Уральской руды, похожей на титановую, он обнаружил амфотерные свойства титана. При этом им был впервые доказан факт наличия титановых руд в России.
Не прошло мимо внимания Т.Е. Ловица открытие бериллия (1797 г.). Уже в 1779 г. он сообщал Академическому собранию о наличии нового элемента в Сибирской руде.
Помимо вышеупомянутых анализов были сделаны анализы известных пород, глин, колчеданов, охры, природных квасцов и соды, графита, цеолитов, драгоценных минералов, а также горючих ископаемых, каменного угля, торфа, органических веществ и др.
Отчеты об этих анализах, заказываемых ВЭО, Медицинской коллегией, Академией наук носили обстоятельный характер, как правило, содержали рекомендации их использования на практике.
При этом Ловицем были предложены методы обработки минералов и важные реакции их обнаружения. Им был также разработан «мокрый» способ обработки труднорастворимых природных соединений, заключавшийся в растворении их в щелочи, применённый к природному кремнезёму. Впоследствии этот способ приобрёл широкое распространение в химии.
Заслугой Ловица является также введение понятия кислых и средних солей. Им осуществлено, в частности, конкретное отделение карбоната калия от бикарбоната и получение бикарбоната в чистом виде.
В конце XVIII в. органическая химия находилась в зачаточном состоянии. Поэтому работы Ловица в этой области представляют выдающееся явление.
Работая, как фармацевт со многими растворителями, он впервые выделил и получил в чистом состоянии ледяную уксусную кислоту, безводный этиловый (серный) эфир и этиловый спирт. Статья на латинском языке, посвященная получению безводного этилового спирта, привлекла внимание Д.И. Менделеева. Эта работа была отмечена в его докторской диссертации.
Т.Е. Ловиц, наряду с другими учёными того времени, принимал участие в получении сахара из «естественных домашних произведений». Так, используя уголь в качестве средства очистки, ему удалось получить кристаллический сахар из медовой воды. Им показана разница между медовым и тростниковым сахаром.
Им неоднократно докладывалось Академическому собранию об исследованиях по получению сахара и поисками наиболее дешевого способа его производства из отечественного растительного сырья, в частности моркови, сахарной свеклы.
Не имея стремления к быстрой публикации своих работ, Ловиц зачастую оказывался в тени других исследователей. Тем не менее, в 1785 г. он впервые получил возможность публично выступить с результатами своей работы. Т.Е. Ловиц представил доклад Медицинской коллегии (преобразованной в 1784 г. из Медицинской канцелярии, учреждённой Петром I в 1763 г.), а затем ВЭО. Был представлен также ряд докладов Академии наук, с которой он поддерживал связь.
В то время не члены АН и ВЭО испытывали затруднения с публикацией своих работ в изданиях этих учреждений. Поэтому в 1786 г. Ловиц использовал для публикации двух первых статей авторитетный журнал «Химические анналы Крелля» по представлению академика Георги И.И. Статьи были посвящены очистке виннокаменной кислоты.
По представлению Дашковой Е.Р. (директора АН) Ловиц Т.Е. (4 октября 1787г.) был избран корреспондентом АН, что давало ему возможность печататься в академических изданиях, но не давало права числиться в академических учреждениях. Тем не менее, ему была назначена поощрительная пенсия 100 руб. в год.
Одобрение открытий Ловица со стороны АН способствовало его продвижению по службе. В июле 1787 г. он был назначен провизором Главной аптеки, а в октябре того же года – аптекарем. В 1786 г. он также был принят в число членов ВЭО, в 1789 г. фигурировал как член президиума этого общества.
С начала вступления в ВЭО Ловиц стал активным его членом, проводил множество анализов и испытаний продуктов, присылаемых со всех концов страны.
Уже первые успехи Т.Е. Ловица сделали его имя широко известным. Нельзя сказать, чтобы работы Ловица были встречены единодушным одобрением. За границей появилось несколько «опровержений», ставящих под сомнение его приоритет в открытии явления адсорбции.
Однако, накопление подтверждающих открытие данных привело, в конце концов, к единодушной благожелательной оценке результатов его исследований. Хотя многие изобретатели, особенно за границей, путем незначительного изменения методов Ловица пытались приобрести себе известность.
В русском обществе отношение к трудам Ловица при его жизни исключительно хорошее. ВЭО часто награждало его медалями за отдельные работы.
АН в октябре 1790 г. назначила его адънктом и вдвое увеличила пенсию.
В мае 1793 г. Ловиц избирается ординарным академиком и профессором химии, несмотря на то, что место профессора химии в АН занимал И.И. Георги. В это же время в АН состояли академики – химики Н.П. Соколов и Э.Г. Лаксман.
В сентябре 1793 г. Ловиц назначается почётным членом Медицинской коллегии. Со многими из русских учёных он находился в дружеском общении и переписке, в частности с одним из видных химиков той эпохи А.А. Мусиным-Пушкиным, с Севергиным В.М. (адъюнктом минералогии) и др.
При избрании академиком Ловицу разрешено продолжить работу в лаборатории Главной аптеки, поскольку в АН не было пригодной для серьёзных экспериментальных исследований химической лаборатории.
Расширение фронта экспериментальных работ вынудило Ловица покинуть лабораторию Главной аптеки (из-за тесноты) и начать работать в качестве «лаборанта» в лаборатории при Главном запасном магазине аптекарских материалов в Аптекарском саду. Наконец, в 1797 г. АН предложила принять заведование академической лабораторией. Тем не менее, работать в этой лаборатории он не смог из-за полной её неприспособленности к исследованиям по кристаллизации.
Все работы последних лет жизни он выполнил в домашней лаборатории, где имелся обширный минералогический музей.
Научная деятельность Т.Е. Ловица продолжалась около 17 лет. Уже в 1802 году он снова заболел. Причинами болезни была не только неустанная деятельность в условиях, далеко не идеальных для здоровья, но и не сложившаяся личная жизнь.
Появились рецидивы болезни его молодости.
В то время в лабораториях не было вентиляции, часто химики прибегали к «органолептическим» методам анализа. Приходилось работать с сильно действующими веществами, хлором, цианистыми соединениями, едкими щелочами, что приводило к отравлениям, вызывало трудно заживающие химические ожоги.
К тому же в 1800 г. после ранения выпавшим из шкафа стеклом, когда были перерезаны сухожилия левой руки, рука перестала действовать.
Но Ловица интересовали и более широкие научные проблемы. В 1802 г. он решил провести полёт на воздушном шаре с целью изучения состава и свойств атмосферы в верхних её слоях. Одной из целей путешествия было: «может быть откроется закон, с большею точностию высоту атмосферы определяющий». Но состояние здоровья не позволило ему осуществить задуманное. АН поручила произвести намеченные наблюдения в полёте академику Я.Д. Захарову.
Его интересовал так же состав метеоритов. В архивных материалах найдены результаты анализов Харьковского и Дорошенского метеоритов, в которых Т.Е. Ловиц обнаружил хром.
В конце жизни Ловиц фактически был представлен самому себе. Погруженный в «меланхолию», он пытается безуспешно отвлечь себя научными занятиями. В ночь с 26-го на 27-е ноября 1804 г. Ловиц умер от апоплексического удара. Только через три дня экзекутор Ильинский донёс о его смерти в Комитет правления АН.
Смерть Товия Егоровича Ловица была большой потерей для АН, хотя официальные круги не проявили должного внимания к его трудам. Краткий некролог о Ловице появился только в 1809 г. Составителей некролога и всех его современников поражала его полная личных несчастий трудовая жизнь. О научных работах сказано только в общих чертах.
Вещественными следами деятельности Ловица являются 6 застеклённых коробок с моделями кристаллов, вылепленными самим Т.Е. Ловицем из чёрного воска и хранящихся в Минералогическом музее АН.
Памятник на могиле Ловица, похороненного в Петербурге на старом Волковом лютеранском кладбище, ныне уничтожен.
На нём после перечисления всех титулов Т.Е. Ловица была высечена надпись: «Себе самому – мало, всем нам – много». Надпись лаконична и скромна, как и сам Ловиц.
А.И. Шерер (1771–1824 гг.), химик–методист того времени, как видно из письма 1806 г., собирался писать биографию Ловица, для этой цели взял из Архива материалы, оставшиеся от Т.Е. Ловица, которые впоследствии были утеряны.
Работа над биографией растянулась надолго. Ни одного тома сочинений Ловица издано не было. Лишь 15 лет спустя после смерти Ловица Шерер выступил на конференции Фармацевтического общества с речью в его память. Эта речь была опубликована в 1820 г. на немецком языке и содержала краткие биографические сведения с почти полным отсутствием научной характеристики его работ.
После 1820 г. имя Ловица упоминается лишь эпизодически. В 1909 г. П. Вальден (1863–1957 гг.), профессор химии, с 1910 г. действительный член АН, уделявший внимание истории химии, опубликовал статью «Товий Ловиц – забытый физикохимик».
Список использованных источников о Ловице Т.Е.
1. Н.А. Фигуровский, Н.Н. Ушакова. Товий Егорович Ловиц (1757–1804) Москва, «Наука», 1988.
2. А.Н. Шамин, редакционная статья в книге (см. п.1) с. 5-11.
3. Н.А. Фигуровский. Жизнь и научная деятельность Т.Е. Ловица. В книге Т.Е. Ловиц «Избранные труды по химии и химической технологии» (Изд. АНСССР. М., 1955 с. 403-514.
4. Большая энциклопедия. Москва, «Терра», 2006.
5. Dictionary of Scientific Biography. Copyright 1973 American Council of Learned Societies. Prinston University v. V111, p. 519. Charles Sciribner’s sons. New York.
6. В.А. Волков, Е.В. Вонский, Т.И. Кузнецова. Выдающиеся химики мира. Биографический справочник под ред. Кузнецова В.И., М., «Высшая школа» ,1991, с. 271.
7. Great Chemists, ed. Eduard Farber. New York, London, 1961.
8. Г.Г. Леммлейн, Е.В. Цехновицер «К истории возникновения микрохимического анализа». // Архив истории науки и техники». Л., АНСССР, IV, 1934, стр. 365–369.
9. А. Ладенбург. Лекции по истории развития химии от Лавуазье до нашего времени с присоединением очерка истории химии въ России акад. П.И. Вальдена. // Изд-во Матезисъ, Одесса, 1917 г., стр. 390–394, 385, 387, 389, 396, 400, 405, 407, 411, 437, 464, 465, 481, 595, 600, 625, 640.
10. Dr. Wilh. Ost wald. Lehrbuch der Allgemeinen Chemie in zwei Banden //Bd. II, 2, Verwandtschaftslehre. //Leipzig, 1896 – 1902, s. 382, 705, 710.
11. H. Kopp. Geschichte der Chemie. Braunsehweig, v.IV, 1847, s.11, 47, 204, 277, 278, 304, 334, 405.
12. С.А. Балезин, С.Д. Бесков. Выдающиеся русские ученые химики. // Учпедгиз. 1953, с.46–51.
13. Сабадвари Ф., Робинсон А. История аналитической химии. // М., Мир, 1984, стр. 301.
14. Лукьянов П.М. История химических промыслов в России. // М., Изд. АНСССР, 1949, т. II, 480, 495, 548, 611, 614.
15. Рукописные материалы химиков второй половины XVIII в. в архиве АНСССР. // М., Л., Изд. АНСССР, 1957, стр. 38– 8, 164–179.
Труды Т.Е. Ловица, имеющиеся в фонде ЦБС БЕН РАН
1. Т.Е. Ловиц «Избранные труды по химии и химической технологии» (редакция, статьи и примечания Н.А. Фигуровского). // М., Изд. АНСССР, 1955. В переводе стр. 15–400.
2. Lowitz T. Inventa nova de vi dephlogisticante carbonum ejusque insigni usu in variis operationibus chemicis.// Nova Acta Academiae Scientiarum Imperialis Petropolitanae, 1787. t. 5, Hist. 41-43.
3. Lowitz T. Methodus Facillima, Crematum Frumenti sine Rectificatione ab ingrato suo odore et sapore Liberandi. // Nova Acta Sci., 1787, t. 5., p. 54–58.
4. Lowitz T. Sur la depuration de l’Eau corrompue. //Annales de Chimie . 1793, t.1 8, p. 88–98.
5. Lowitz T.Inflammation spontanee d une composition metallique. // Nova Acta Sci., 1794 (1801).t. X11, p. 39.
6. Kraft, Lowitz T.,Matieresde dissoudre ou a delayer avec l eau pour eteindre
Promptement les incendies.//NovaActa Sci., 1794, t. X11, p. 46-47.
7. Lowitz T.Exposito novorum experimentorum circa frigus artificiale. // Nova Acta Sci., 1794. t. X11, p. 80.
8. Lowitz T.Hyacinthorum Sibericorum, a Celebr.Laxmano detectorum.Analysis chemical. // Nova Acta Sci., 1794, t. X11, p. 82-83.
9. Lowitz T. Silicis Topazii Sibirici examen chemicum. // Nova Acta Sci., 1795 , t. X111 ,p. 89.
10. Lowitz Т. Communiques al Academiae;+Su rune terre inconnue dans le Spath pesant “and”Sur la depuration de l ether sulfurique.”//Nova Acta Sci., 1795. t. X111 S. 29,30.
11. Lowitz T. Methodus nova potassinum carbonicum plene saturatum obtiendi,adjectis novis observationibus potassini acido carbonico imperfecte satiati naturam spectantibus. // Nova Acta Sci., 1797, t. X111, p. 257-274.
12. Lowitz T. Extraits des Registeres de l Academie:”Sur la Cogelation artificialle duMercure. // Nova Acta Sci., 1793, t. X1, p.1 5-16.
13. Lowitz Т. Analyse chymique de deux nouvelles especes de pierres. // Nova Acta Sci., 1793, t. X1, p. 19-21.
Иоганн Тобиас (Товий Егорович) Ловиц (нем. Johann Tobias Lowitz ; 25 апреля 1757 г. - 7 декабря 1804 г.) - русский химик, академик Петербургской Академии наук (с 1793).
Биография
Родился в Гёттингене. В 1768 г. вместе с отцом, астрономом Г. М. Ловицем , приехал в Россию. После трагической гибели отца во время Пугачёвского бунта воспитывался у математика Леонарда Эйлера . Был учеником в Главной аптеке в Петербурге (до 1780). Учился в Гёттингенском университете (1780-1782). В 1784-1797 гг. вновь в Главной аптеке в Петербурге, где и выполнил значительную часть своих исследований. С 1797 г. работал в домашней лаборатории, находясь официально на службе в Петербургской АН в качестве профессора химии.
Научная работа
Исследования посвящены различным проблемам химии. В 1784 году обнаружил явление пересыщения и переохлаждения растворов; установил условия выращивания кристаллов . В 1785 году открыл явление адсорбции углём в растворах и подробно исследовал его. Предложил использовать древесный уголь для очистки воды , спирта и водки , фармацевтических препаратов и органических соединений. Изучал кристаллизацию солей из растворов. С целью использования индивидуальных кристаллических модификаций при анализе солей изготовил 288 моделей различных веществ и классифицировал их по химическим признакам. Разработал несколько рецептов охладительных смесей.
Открыл (1789) способ получения ледяной уксусной кислоты . Впервые получил кристаллическую глюкозу (1792), дигидрат поваренной соли и кристаллические едкие щёлочи (1795). Приготовил (1796) безводные (абсолютные) диэтиловый эфир и этиловый спирт ; последний использовал для разделения солей бария, стронция и кальция. Обнаружил и описал (1790) названные его именем дуги Ловица - оптическое явление, иногда сопровождающее гало.
Напишите отзыв о статье "Ловиц, Товий Егорович"
Литература
- Фигуровский Н. А. , Ушакова Н. Н. Товий Егорович Ловиц, 1757-1804 / Отв. ред. А. Н. Шамин . - М .: Наука , 1988. - 192 с. - (Научно-биографическая серия). - 1 500 экз. (обл.)
- Волков В. А., Вонский Е. В., Кузнецова Г. И. Выдающиеся химики мира. - М.: Высшая школа, 1991. 271 с.
- Сало В. М. К открытию Т. Е. Ловицем явления адсорбции углем. // Фармация. 1985. - Т. 34. № 2. С. 82-84.
- Егоров В.А., Абдулмананова Е.Л. / История фармации 2002. 225 с.
Ссылки
- Д. Н. Трифонов
- на официальном сайте РАН
The 1790 St Petersburg Display www.atoptics.co.uk/halo/lowpete.htm
Отрывок, характеризующий Ловиц, Товий Егорович
Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Д. Н. Трифонов
Товий Егорович Ловиц
В 1768 г. немецкий астроном Георг Ловиц был приглашен в Петербург Академией наук. Ловица назначили руководителем Астраханской астрономической экспедицией для исследований на юго-востоке Европейской России. Экспедиция была рассчитана на несколько лет.
Единственный сын Ловица - Тобиас - не отличался здоровьем, и отец взял его с собой, надеясь, что путешествие пойдет мальчику на пользу. В июне 1774 г. по пути в Петербург произошло трагическое событие: экспедиция столкнулась с разгромленными отступавшими отрядами Емельяна Пугачева... писал в «Истории Пугачёва»: «Пугачёв бежал по берегу Волги. Тут он встретил астронома Ловица и спросил, что за человек. Услышав, что Ловиц наблюдал течение светил небесных, он велел его повесить поближе к звёздам». Семнадцатилетний юноша чудом избежал гибели. Он испытал сильнейшее потрясение, от которого полностью не оправился.
В Петербурге Тобиас оказался совершенно одиноким. На казенный счет его определили в Академическую гимназию. Там ему была уготована нелегкая жизнь. Хорошо разбираясь в математике, физике и астрономии (благодаря отцу), он, по существу, не имел гуманитарного образования и плохо владел русским языком . В гимназии царили жестокие и грубые нравы. Время, проведенное в ней, стало для Тобиаса сплошным кошмаром. Из семи лет, отводившихся на обучение, он выдержал только два года.
Ему почти исполнилось двадцать, однако он с трудом представлял свое будущее. В точности неизвестно, дал ли кто добрый совет, или решение пришло к нему самостоятельно, но в феврале 1777 г. он поступает учеником в Главную Петербургскую аптеку . Она была оснащена лучше, чем химическая лаборатория Академии наук, которая после смерти постепенно приходила в упадок.
Так началось у Ловица увлечение химией. В аптечной библиотеке было много книг, содержавших различные химические сведения. Одержимость аптекарского ученика вызывала лишь удивление, а то и насмешки окружающих. В мае 1779 г. Тобиас становится помощником аптекаря, но это назначение лишь усилило травлю со стороны «сослуживцев».
Следствием стало тяжелое заболевание. Мало кто надеялся на благоприятный исход. Однако Тобиас выжил. Он признавался потом: «Я пришел в себя и обрел рассудок... но почувствовал лишь всю меру своего бедствия.» У него не было ни семьи, ни преданных друзей, ни элементарных жизненных удобств. Он понял, что может спасти жизнь, лишь круто изменив ее течение. И Ловиц решает вернуться на родину, в Гёттинген. Там у него проживал единственный близкий родственник - дядя по материнской линии. Да и те немногие люди, кто знал и помнил его отца.
Он поступает в Гёттингенский университет для изучения медицины - слишком дорогостоящего и длительного, чтобы его можно было довести до конца. Да и сам Тобиас понимает, что путь эскулапа - не его путь. Ему все чаще вспоминаются занятия в лаборатории Петербургской аптеки. Кроме того, отношения с дядей и его семьей не сложились.
Ловиц полюбил путешествия. Поначалу это были небольшие прогулки, затем он стал предпринимать длительные экскурсии. Резко пошло на поправку здоровье - физическое и духовное. В 1782 г. он проходит более 200 миль по Германии, Франции, Швейцарии и Италии. Предпринимает восхождение на Бернский ледник в Альпах. И поднимается на Монблан. «Мое страстное желание побывать на самой высокой точке Европы было так велико, что я взобрался с величайшим трудом и опасностью на наивысший пик этой замечательной горы...» - писал Тобиас одному из петербургских знакомых.
Всё более бесперспективным становилось дальнейшее пребывание в Гёттингене. Созревает решение возвратиться в Петербург. Он запрашивает руководство Академии и весной 1783 г. получает заверение, что может рассчитывать на прежнее место в аптеке.
Майским утром 1784 г. Товий Егорович Ловиц (так будут его именовать на русский лад) приплывает в Петербург. Теперь он навсегда останется в России, окажется частицей ее истории.
Злой рок продолжает витать над Ловицем. Удачно складывалась его семейная жизнь, но один за другим умирают четверо малолетних детей, а затем сходит в могилу и жена. Печальным был и его второй брак. В некрологе о Ловице напишут: «Его жизнь была омрачена тысячью печалей и дни его были сплетением страданий».Но там же содержались и такие слова: «Он не знал других радостей, кроме тех, которые доставляли ему его химические открытия».
В лице Товия Ловица отечественное естествознание обрело самого крупного химика XVIII в., разностороннего в интересах и преуспевшего в достижениях. Однако нет ли преувеличения в подобном утверждении? Ведь именно считают основателем российской химии. Именно он создал первую Химическую лабораторию в нашем государстве и проводил в ней обширные исследования. Слов нет: по «гамбургскому счету» фигуры Ломоносова и Ловица несопоставимы. Что означала деятельность великого ученого-энциклопедиста для России, не нуждается в комментариях. Но если быть беспристрастным, не так-то просто назвать конкретные химические открытия, сделанные Ломоносовым; открытия, которым в хронологической летописи развития химии непременно нашлось бы место. Достижения же Ловица в этой хронологии заняли бы несколько очевидных позиций. писал: «По оригинальности своих научных работ, по образцовому экспериментальному выполнению их и по научному значению добытых им новых данных Т. Ловиц должен быть признан наилучшим химиком-экспериментатором XVIII века в России. Его работы в равной мере касаются аналитической, физической и органической химии. «И, - добавит Валъден, - если бы России XVIII века суждено было иметь... лишь еще одного химика, который соединил бы дальновидные планы Ломоносова-философа с терпеливой изобретательностью Ловица-экспериментатора, то химическая наука в России поднялась бы на одинаковый уровень с западноевропейской наукой.» За все время работы в Петербурге у Ловща почти не было помощников и учеников. Кроме, пожалуй, открывшего в 1811 г. первую каталитическую химическую реакцию.
Достойно удивления, сколь много сделал Ловиц - неутомимый исследователь, в личной жизни которого одно трагическое событие следовало за другим, и все более заявляли о себе недомогания; поистине одержимый исследователь - блестящий химик-самоучка, по существу не получивший образования.
С точностью до дня (5 июня 1785 г.) датируется обнаружение им адсорбции (поглощения) из растворов веществ древесным углем. «Оно [это открытие] одно сделало бы Ловица бессмертным», - напишет потом его биограф. Это был первый шаг к созданию в будущем важнейшей научной дисциплины - физико-химии поверхностных явлений. Ловиц применял древесный уголь для очистки самых различных продуктов (лекарств, питьевой воды, хлебной водки , меда и других сахаристых веществ, селитры и т. п.). Практический эффект был настолько велик, что имя автора открытия стало широко известно за рубежом, а Петербургская академия наук в 1787 г. избрала Ловица членом-корреспондентом (действительным членом он стал в 1793 г.). Одним из первых в мире Ловиц стал систематически исследовать процессы кристаллизации; его можно считать основоположником изучения механизма образования кристаллов из растворов. Ввел в обиход понятия «пересыщение» и «переохлаждение». Выделил в кристаллическом виде едкие щелочи, приготовил ледяную уксусную кислоту и, подействовав на нее хлором, наблюдал образование хлоруксусных кислот; наконец, получил безводный спирт («чистейший алкоголь»). Первым в России заинтересовался химией сахаров и установил различие медового и тростникового сахара.
Как химик-аналитик Ловиц занимался анализом минералов и усовершенствовал методики качественного и количественного анализа (например, предложил способ качественного определения веществ по их кристаллической форме). Независимо от шотландских исследователей А. Кроуфорда и У. Крюикшенка открыл новый химический элемент стронций в тяжелом шпате. Ничего не зная об открытии французским аналитиком Л. Вокленом хрома, Ловиц почти одновременно с ним выделил этот элемент из минерала крокоита. Начал заниматься химией титана и ниобия. Пожалуй, ученого можно было бы назвать первым на Руси специалистом в области химии редких элементов... Кроме того, он разработал новый метод анализа природных силикатов и кремнезема. Он опубликовал более 170 работ на русском, немецком, французском и латинском языках. Превосходный стиль изложения свидетельствует, что русский язык стал для него родным.
Его творческая активность не ослабла и тогда, когда он в 1800 г. из-за серьезной травмы перестал владеть левой рукой. Ученый даже планировал осуществить подъем на воздушном шаре . Быть может и здесь одержимость позволила бы Ловицу достичь цели. Но 27 ноября 1804 г. он скончался от апоплексического удара. А было ему всего 47 лет.
К сожалению, Ловицу были уготованы долгие годы забвения. Академия поручила Шереру подготовить к изданию его научное наследие. Тот огранился написанием небольшой статьи. По вине Шерера оказались утеряны ценнейшие архивные документы. Имя Ловица стало все реже встречаться в литературе - отечественной и зарубежной. Очень немногие химики отдавали должное его достижениям. Только в середине 1950-х гг. отечественный историк химии впервые собрал и прокомментировал все опубликованные труды ученого.
Почему же вклад Ловица в химию не получил своевременной должной оценки?
Работы А. Лавуазье (кислородная теория горения) и Дж. Дальтона (создание основ химической атомистики) способствовали в начале XIX в. стремительному прогрессу химии. Одно за другим следовали выдающиеся открытия; целая когорта талантливых европейских ученых вершила подлинную химическую революцию. И на этом феерическом фоне затерялись достижения исследователя из далекой и для многих загадочной России.
В нашем же отечестве еще не сложились условия, чтобы значимость открытий Ловица могла быть должным образом понята и оценена. Профессионально занимались химией буквально единичные естество испытатели; их имена теперь знакомы лишь дотошным историкам науки. По существу, систематические химические исследования начались в России в гг., когда заявили о себе такие корифеи, как, . В начале же столетия у Ловица просто не нашлось продолжателей его дела.
На надгробном камне Ловица было высечено no-латыни: «Себе самому - мало, всем нам - много» (камень исчез куда-то уже в наши непутевые времена). Пожалуй, едва ли можно было подобрать более удачные слова памяти. Они словно эпиграф к бытию ученого, свидетельство того, что он достойно преодолел этот «миг, называемый жизнью».
